Три счастливых дня...

экспедициялукалтайшалотлюди

08.09.2023 | Татьяна Штайнерт

Эти дни летели, как секунды. Мы не могли наговориться. Приходили ближе к полудню, до наступления пика жары, который здесь, в Иерусалиме, наступает к 14-15 часам.

Елизавета Григорьевна всегда ждала нас. Приветливо встречала на пороге, провожала тут же в гостевую зону. Интересно отметить, что в израильских квартирах совсем нет прихожих. С порога начинается сразу большая гостинная, разделенная на обеденную зону и зону отдыха. На большом круглом столе всегда стояли, ждали нас национальные разносолы, приготовленные собственноручно.

— Как у вас так вкусно получается?, – спрашиваем мы, — откуда рецепты?

— Из интернета, – запросто так говорит Елизавета Григорьевна.

Надо сказать, что для своего почтенного возраста, она неплохо владеет компьютером. Этим «искусством» она овладела, работая ещё в институте. Тогда со всеобщей компьютеризацией, в далеком 1999 году пришлось осваивать эту машину. Статьи, отчеты, да что там, обычные заявления и служебные записки принимали только в компьютерном виде. Многие сотрудники, гораздо моложе Елизаветы Григорьевны, так и не смогли освоить это дело.

— А что делать? Огорода нет, заниматься нечем. Вот и сижу, ищу что-нибудь новенькое, чтобы порадовать своих родных. А они приходят к ней каждую субботу (шабат). Здесь, в религиозном Иерусалиме, так принято, в отличие от более демократичного Тель-Авива.

Ещё одно отступление. В Израиле не принято частное огородничество. Садов и дач в привычном нашем понимании нет. Земли мало, и она очень дорогая. Да и необходимости в этом нет – в магазинах имеются абсолютно все овощи и фрукты. Человеку, проработавшему всю жизнь на земле, очень сложно адаптироваться здесь, в чужой стране, со своим непростым укладом, да и климатом тоже. Жара летом, пыльные бури, когда из дома просто не выйти, отсутствие любимой работы и привычного окружения – трудно к этому привыкнуть.

Есть в Израиле и селекционный институт, где создаются неповторимые по вкусу огурцы и томаты-черри. Но это стратегический объект в прямом понимании этого слова. А селекционеры – это люди-инкогнито, их имена и лица держат в строжайшем секрете, в отличие от нашей страны.

Традиционно посидев за круглым столом и отведав по-немногу разных угощений, перемещаемся для дальнейших разговоров на огромный и очень удобный диван в окружение мягких подушечек. Вспоминаем наши посиделки на небольшой кухонке в п. Краснообск под Новосибирском, где прожила без малого полвека наша Елизавета Григорьевна, за таким же круглым столом. Это её убеждение, что стол обязательно должен быть круглым, без острых углов.

— За таким столом можно усадить много людей, и никому не будет тесно, – всегда говорила она. — Круглый стол всегда располагает к дружеской и доверительной беседе.

Расположившись на диване, продолжаем наш душевный разговор. Наши обоюдные интересы, конечно же, были завязаны на экспедициях. Полвека, безусловно, промежуток немалый. Нам хотелось сравнить их уже в живом разговоре, а не по страницам дневников.

Елизавета Григорьевна проводит экскурсию по луковым культурам для садоводов г. Бердска Новосибирской области. В центре руководитель клуба Анна Евгеньевна Соловьева, доктор с.-х. наук.

Экспедиция 1973 года специализировалась не только по овощным культурам. В её задачи входил сбор диких сородичей кормовых растений и плодово-ягодных. Маршрут её был разработан заранее, сотрудниками ВИРа. Такой разнообразный по географическим направлениям, с многочисленными радиальными выездами, он отличался именно комплексностью задач, в отличие от нашей экспедиции, направленной на сбор овощных растений, преимущественно лука. Но мы всё равно старались следовать тому маршруту. Нам не удалось только попасть в район Усть-Кана. Он отстоял в некотором отдалении от основных точек маршрута. И на его освоение просто физически не хватило времени.

Елизавета Григорьевна его охарактеризовала, как район с пышной лесной растительностью, с широкими лугами и высоким травостоем. Высокая влажность, особенно в местах, прилегающих к водоёмам, способствовала бурному росту лекарственных трав, диких ягодных кустарников. Сотрудник ВИРа, отвечающий за плодово-ягодную составляющую, собрал там много образцов дикой малины, смородины, облепихи, которыми, как известно, всегда был богат Алтай.

Из плодов извлекались семена, а сочная часть ягод слегка подвяливалась. Из неё потом готовили великолепные компоты и взвары.

Экспедиция была пропитана духом романтизма.

— Мы были все молодые, лет по 30-40, энергичные. Сбор растений доставлял нам радость. Никакие капризы природы и бытовые неудобства не портили нам жизнь. Спали в палатках (мужчины) и в кузове бортового, крытого брезентом уазика (женщины). По ночам иногда было холодно (август, плюс высокогорье). Готовили пищу исключительно на костре. Останавливались на ночлег всегда на берегу речушек и других водоёмов. И хотя вода, особенно в горных районах, была не особо тёплой, мы всегда старались искупаться в них – «отметиться, поставить галочку» – рассказывает с улыбкой Елизавета Григорьевна.

В районе Усть-Кана много росло слизуна и шнитта. На наш вопрос: «Стоит ли туда поехать?» – Елизавета Григорьевна утвердительно ответила: «Обязательно стоит, там вы точно найдёте много экологически разных форм лука».

Так мы сидели и наперебой делились воспоминаниями. В местах, где побывали обе экспедиции – Шебалино, Акташ, Чибит, Курай, Кош-Агач, Телецкое озеро, было собрано колоссальное разнообразие луковых растений, несмотря на 50-летний разрыв. Разница была лишь в том, что в 1973 удавалось обследовать больше площадей, особенно прибрежных – вдоль рек – Катуни, Бии, Чемала, вдоль Телецкого озера. Сейчас, мы это уже упоминали в предыдущей серии статей, все эти места заняты инфраструктурой туризма. А прибрежная часть Телецкого озера сейчас является заповедником. Залив Камга, где был обнаружен лук алтынкольский в 1973 году, является местом тишины и покоя, ходить там нельзя. Нам просто повезло, что этот узколокальный эндемик рос на огороде одной из сотрудниц Алтайского биосферного заповедника, и она поделилась с нами кусочком корневища.

Нам также интересно было узнать, а как же рос раньше лук алтайский. Помня о том, как долго и безуспешно мы делали самостоятельные попытки его найти, задаем этот вопрос Елизавете Григорьевне.

— Да, нам попадался лук алтайский в районе Акташа и Кош-Агача. Но росли на каменистых склонах гор исключительно одиночные растения. Таких пышных куртин, как у вас, не было, – говорит Елизавета Григорьевна. Мы ещё и семена собирали на кладбище Кош-Агача и в дикой природе.

Да, конечно, семена из дикой природы – богатейший исходный материал. В них сосредоточено огромное биоразнообразие этого вида. Культура перекрёстноопыляемая, поэтому потомство от семян, завязавшихся в природе, и обеспечило весь тот полиморфизм, который мы наблюдали в той уникальной внутривидовой коллекции, которую создавала Елизавета Григорьевна не одно десятилетие, насчитывающей 129 вегетативных клонов. А исходных форм лука алтайского было привезено тогда всего четыре. Какой простор для селекции!

Мы в июле 2023 года привезли с той огромной по величине куртины, которую нам показал местный житель Кош-Агача, две резко различающиеся по морфологии формы. Одна была маловетвистая с сизо-зелёным листом, вторая – многоветвистая с зелёным листом. К тому же, мы сохранили соцветия на растениях. Чего нам это только стоило, как мы всё это бережно упаковывали! И нам удалось их привезти в целости и сохранности. Растения были высажены, семена сейчас дозревают на соцветиях, думаем, что по приезду из Израиля их можно будет собрать, а затем высеять на маточном участке, откуда и стартуют потом наши отборы. Заодно и посмотрим, что изменилось в популяции алтайского лука за 50 лет.

Ещё один общий момент наших двух экспедиций – помимо луковых растений вёлся сбор семян других овощных культур у местного населения. Как отметила Елизавета Григорьевна, объём наших сборов превзошел объемы 1973 года. Тогда велось всё попутно и спонтанно. У нас же это было одной из задач. К тому же мы на обмен предлагали свой подарочный набор авторской селекции.

— Какова же судьба тех образцов овощных культур, которые вы собрали у местного населения Алтая? (по данным отчёта их было 42), – спрашиваем мы.

— Да как-то не сложилось использовать их, посмотреть, детально изучить. Не потому, что они плохие, – посетовала Елизавета Григорьевна, — просто сил не хватило. Объёмы большие были, а нехватка кадров всегда была актуальной проблемой, даже в наше советское безоблачное время. Так и остались эти образцы неиспользованными.

Мы обязательно это исправим, посеем, изучим, размножим.

Мы делились с Елизаветой Григорьевной своим опытом сбора и упаковки образцов. В её глазах лучились огоньки, человек, как будто помолодел ни на один десяток лет. Безусловно, ей было всё интересно и приятно услышать, что есть продолжатели и последователи её дела. Её одобрение и поддержка чувствовались постоянно на протяжении всех наших коротких, но ёмких по содержанию встреч.

Конечно, кроме эмоциональной составляющей, были элементы наставничества. Она, как истинный учитель, величайший знаток своего дела, рассказывала, как дальше работать с коллекцией. Подробно, с методической точностью описывала все этапы селекционного процесса у многолетних корневищных луков. Уверенно рассказывала о своём опыте, как будто всё действие проходило не десятилетия назад, а вчера. Речь, как серебряный ручеек, лилась из её уст, и слушать её было одно удовольствие!

Елизавета Григорьевна – человек, умеющий в каждом деле поставить жирную точку. Поэтому весь свой опыт и знания она систематизировала в книгах, монографиях. По многолетним лукам она написала превосходный труд с одноименным названием «Многолетние луки», который является теперь у нас настольной книгой. Завидное трудолюбие и целеустремленность – качества настоящего учёного, которым она всегда учила и нас!

— Всегда нужно доводить любое дело до логического завершения, – не уставала говорить Елизавета Григорьевна.

В течение этих дней мы впитывали, как губка, эти бесценные знания. Её слова звучали как напутствие на дальнюю дорогу в селекционной работе. Она и раньше всегда выражалась кратко, чётко и по существу, я бы сказала тезисно. Её тексты, будь то статья, книга или доклад на конференции, всегда несли огромную научную нагрузку и в то же время были настолько лаконичны, просты и написаны доступным языком, что, даже не имея специального образования, всегда можно понять, о чём идёт речь.

И здесь она остаётся верной своим принципам: «Не дать исчезнуть. Сохранить. Изучить. Размножить. Создать новые сорта». Вот те задачи, которые предстоит нам решать в ближайшее время. Звучит как наказ, как руководство к действию.

Расставаясь с Елизаветой Григорьевной, меня опять не покидало чувство досады – как быстро пролетело время, как многое ещё хотелось рассказать и обсудить! Расставание всегда даётся тяжело, как и семь лет назад, когда она уезжала из страны с горечью, возможно даже обидой. Предательские слёзы постоянно накатывали, но приходилось держаться.

Покидали Израиль озаренные новыми идеями, ведь нет предела совершенству. Новые задачи теперь стоят перед нами.

Елизавета Григорьевна для нас, как неисчерпаемый родник знаний, жизненной мудрости, энергии и оптимизма, из которого невозможно напиться никогда!

Её напутственные слова так дороги для нас. Они, как факел, будут озарять наш путь в тупиках и лабиринтах селекционных дорог. А мы будем стараться быть учениками, достойными своего Учителя!